Дзен-психоанализ. Д. Ди Фео
2. Культурно-исторические связи психоанализа и дзен-буддизма
2.1. Фрейд и культура Востока
Если бы мы опирались только на фрейдистский психоанализ, было бы верным сказать, что сравнивать психоанализ и дзен-буддизм невозможно, поскольку в психоанализе речь идет о реальности психической, а в дзен-буддизме - о жизненной реальности, основанной на трансценденции. Это противоречие концепций – духовной и материалистической.
Продолжая это сравнение, интересно перечитать отрывок из книги Фрейда «Неудовлетворенность культурой», в которой он вспоминает мнение Ромена Роллана о своем труде «Будущее одной иллюзии»: «Это чувство [религиозность] он хотел бы назвать чувством вечности, чувством чего-то безграничного, бесконечного, можно сказать, океанического... Я отрывается от внешнего мира, точнее, изначально Я включает в себя его, а потом поднимается над ним. И поэтому наше настоящее чувство Я - это слияние Я с окружающим миром, который безграничен и включает в себя все. Таким образом мой друг объясняет чувство океанического»
По Фрейду, подобное чувство нельзя считать источником религиозной потребности. Но оно соответствует начальной ситуации, в которой появлению чувства Я предшествует чувство слияния с реальностью. Чувство Я сводится Фрейдом к инфантильному чувству всемогущества, поскольку в его основе лежит та же динамика.
Для Фрейда источником религиозных чувств является не это чувство океанического, поскольку, как он говорит, «его происхождение из детского бессилия и вытекающей из него тоске по отцу кажется мне бесспорным... Источник религиозного поведения можно обнаружить в чувстве детского бессилия. Я могу предположить, что, появившись вторично, чувство океанического вступило в связь с религией... часть, стремящаяся к океаническому чувству, чувству, можно сказать, направленному на возрождение безграничного нарциссизма, таким образом переоценивается... За этим может стоять нечто другое, в данный момент скрытое в тумане»
«Нечто другое» несколько лет спустя обозначил сам Фрейд во время разговора со швейцарским психиатром Людвигом Бицвангером, основателем экзистенциального течения в психоанализе. Бицвангер заметил, что в развитой к тому времени технике психоанализа чего-то не хватало, состояние многих пациентов не улучшалось в желаемой степени и, говоря с Фрейдом о «застое» в психоанализе, он неуверенно спросил: «Не состоит ли проблема в отсутствии духа?», - поскольку некоторым пациентам сложно, а иногда и невозможно подняться до «духовного диалога» со своим аналитиком. Может ли этот барьер в общении послужить причиной сохранения болезни? Кивнув, Фрейд согласился: «Да, дух - это все». Бицвангер был удивлен, услышав подобное утверждение от материалиста Фрейда, и уточнил, не подразумевает ли он под духом «ум», на что отец психоанализа ответил: «Людям всегда было известно, что они обладают духом, я же должен был показать, что существуют еще и инстинкты».
Этот эпизод можно рассматривать как первое связующее звено между психоанализом и духом, который мы рассматриваем здесь в контексте дзен-буддизма, хотя, как пишет Джонс в 1953г.,«личное изучение Фрейдом религиозного опыта не дошло до восточных учений»
Можно предположить, что в некоторой степени З. Фрейд был знаком с буддизмом, т.к. читал философские труды Шопенгауэра, который испытал очевидное влияние буддизма и индийских Упанишад.
Посетители венского дома-музея Фрейда (ул.Бергассе, 19), обращают внимание на большое количество различных статуэток, собранных Фрейдом на протяжении жизни. Они принадлежат к различным культурам мира, и среди них нельзя не заметить различных статуэток Будды, самая красивая из которых - Будда Сострадания, Авалокитешвара.
Учитывая характер Фрейда, его научный склад ума и стремление к познанию, можно с уверенностью предположить, что ему было что-то известно о буддизме и о восточном подходе к сознанию. К тому же в 1930 г. вышла замечательная книга Ромена Роллана об известном индийском мистике, чьим учеником был сам писатель, «Жизнь Рамакришны», которую Фрейд наверняка прочитал.
Фрейд и Роллан вели тесную переписку, содержание которой не так давно проанализировал Массон. Роллан несколько раз предлагал Фрейду исследовать медитацию через призму психоанализа, но Фрейду было интересно другое, вот что он пишет в 1930 г.: «Теперь под его руководством я пытаюсь проникнуть в индийские джунгли, от которых прежде меня удерживали эллинская любовь к размеренности, еврейское беспристрастие и, в определенной степени, обывательский страх.
По правде говоря, мне нужно было решиться на это раньше, растения, которые есть на Земле, не должны оставаться для нас неизвестными, и в определенный момент я докопался до их корней. Но нелегко преодолеть границы собственной природы»
Фрейду не было чуждо и понятие восточной медитации. Он писал, что в разговорах с «одним своим другом» он узнал о существовании медитативных техник: «Особые методики дыхания, сосредотачивая наше внимание на телесных функциях, могут действительно разбудить в нас новые ощущения и чувство общности». Очевидна аналогия с первой стадией буддийской медитации - «успокоением ума» (самадхи).
Некоторые восточные ученые пытались связать идеи Фрейда с концепциями, которые были ему чужды, в числе них - Басу Амарендрената . Нам не хотелось бы приписывать Фрейду то, чего он не говорил и даже не думал. Несомненно, он долго отстаивал позицию, по его словам, «психоаналитическую, а следовательно, генетическую» в отношении подобных феноменов. Он считал, что регрессия к первоначальным состояниям психики является «если можно так сказать, физиологической» и «объясняет многие мудрые понятия мистики».
Тенденция психоанализа – сводить эти состояния к детским дериватам - очень распространена и долго оставалась одним из классических тезисов Фрейда о довербальном и симбиотическом соединении или же о регрессивном единстве с матерью.
Некоторые известные психоаналитики занимались практикой концентрации (хотя, помимо концентрации, дзен-буддизм использует и “глубокий взгляд”, способствуя таким образом пониманию динамического соотношения «ум-тело»), среди них можно упомянуть Ференци, Джонса, Александера, а чуть позже - Левина и Грюнберга. Все они описывали достигнутые с помощью медитации мистические состояния как гармонию, слиянием, аналогичные пренатальному симбиозу.
В 1913 г. Ференци одним из первых писал о существовании таких чувств у новорожденного, как величие, всемогущество, слияние субъекта с объектом, теоретически обосновывая «эволюционные фазы ощущений реальности»
Джонс в «Комплексе Бога» (1913г.) приравнивает «колоссальный нарциссизм» к «бессознательной фантазии о полной идентификации с Богом» (1923г.). Продолжая это сравнение, он сопоставляет мистический экстаз (достигаемый в христианстве и буддизме) с состоянием слияния Я и идеального Я и характеризует его как «регресс к более примитивной и некритической форме нарциссизма».
Шредер (1922) причисляет мистический опыт к видам «пренатального единства», полагая, что у человека существует пренатальная предрасположенность в определенных психологических условиях переживать ощущения единства, бесконечности, всемогущества и слияния со Вселенной.
На последнем Психоаналитическом конгрессе, в котором принимал участие Фрейд (1922г.), Александер упомянул о практике буддийской медитации, остановив свое внимание только на первой ее стадии, т.е. на концентрации: «В этом состоянии монах как будто находится в море, которое постоянно наполняется и переполняется чувствами счастья и удовольствия, рождающимися из глубинной концентрации. И даже малейшая частица оказывается насыщенной этими чувствами…Я полагаю, что никакой аналитик не смог бы лучше описать состояние нарциссизма, данное в этом тексте ... Подобное описание представляется мне особенно интересным и важным, поскольку демонстрирует состояние, воссозданное нами теоретически и названное “нарциссизмом”»
Франк Александер в 1930г. в своем небольшом исследовании «Буддийский тренинг и искусственная кататония», с одной стороны, выражает свой активный интерес к буддизму, с другой - не может освободиться от основных понятий фрейдистской школы, объясняя буддийскую медитацию как регресс к первичному нарциссизму.
Он же проводит важные аналогии между буддийской психологией и психоанализом (которые позже заинтересуют таких психоаналитиков, как Фромм и Хорни). Он говорит, что «изученные им тексты - скорее документы психологические, нежели плоды метафизической спекуляции... Медитация - это психотехника, открывающая добровольный доступ к регрессивным состояниям… Не буду подчеркивать в дальнейшем озадачивающее сходство аналитического метода и учения Будды. Преодоление аффективного сопротивления и нарциссизма - это общая доктрина и для Фрейда, и для Будды. Можно счесть случайностью впечатляющее повторение в истории двух духовных учений, основатели которых сначала ь использовали гипноз в качестве одного из методов. Был ли также случайным совпадением их вывод, что основная и самая сложная цель - установить связь с сознанием?».
Мария Бонапарте (1940) пишет о «мистическом экстазе как о воссоздании рая нашего детства или наших снов».
В 1950 Леуин идет дальше и замечает некоторое сходство между экстазом маниакальных пациентов и экстазом мистиков, заключая, что «экстатическая эмоция повторяет или позволяет пережить еще раз невербальный и никогда не вербализованный опыт единения с грудью»
Работая над понятием Фрейда о Я - идеале как воплощении первичного нарциссизма (склонность индивидуума к слиянию на протяжении взрослой жизни) - Шасгет-Смиргель проанализировала мистические практики, направленные на достижение состояния единства и приводящие к переживанию «матери до дифференциации».
Только в последнее время были сделаны попытки оценить подобные регрессивные тенденции как защитную функцию от чувства одиночества и отделенности. Психоаналитик Эрнст Крис предложил определение «регрессия в пользу Я». Это означает, что человек через духовный опыт стремится вновь пережить чувства прошлого, чтобы еще раз обдумать и излечить неразрешенные конфликты, перенося их в другое измерение.
Фрейд пишет: «Обычный человек не может представить себе это Провидение иначе, чем в фигуре чрезвычайно возвышенного отца», хотя в некоторых восточных культурах, например, в тантрической Индии, эта фигура воплощается исключительно женскими образами (Шакти, Кали).
Здесь мы могли бы начать рассуждение о «фаллоцентрической концепции Фрейда», но эта тема уведет нас слишком далеко. Фрейд был наделен удивительной проницательностью, он как будто предчувствовал существование индийской и тибетской тантрической школы, где счастье (или просветление) достигается через определенную сексуальную практику, так называемую «маленькую дверь» или Тантру «левой руки»: «Эта техника подводит к счастью ближе, чем любой другой метод. Конечно, я говорю о том направлении жизни, в котором центром всего предстает любовь... Одна из форм проявления любви – это сексуальная любовь, которая дает нам наиболее острое ощущение удовольствия, предоставляя нам модель того, что мы ищем, стремясь к счастью».